"Вот видите, какую важную резолюцию приняла ОБСЕ! В России еще не преодолен пиетет перед кровавым сталинским режимом", - восклицают в ответ сторонники документа. После этого обе стороны начинают сравнивать количество жертв. Эти подсчеты абсолютно бесплодны, потому что непонятно, как соизмерять убитых с умершими от голода, посаженных в концлагерь с высланными в Сибирь, уничтоженных в считанные месяцы с обреченными на десятилетние мучения. В конце концов все сводится к абсолютно субъективному, хотя и по-человечески понятному рассуждению. "Я помню своего дедушку, или мне про него рассказывали. Это был абсолютно порядочный человек, его мучители - явные негодяи. Что касается чужих людей, которые лежат в братских могилах или пропали безвестно, то тут надо еще разобраться, за что их убили - может и за дело". А поскольку у каждого дедушки был свой индивидуальный палач, спор неразрешим.

Если бы ОБСЕ не стремилась поссорить входящие в нее государства, она бы поступила разумнее: осудила отдельными документами нацистский и сталинский режимы. Тогда бы никто не возмущался, особенно если бы для полноты картины добавили и все прочие тоталитарные режимы Европы середины 20-го века, не забывая и нашего родного Улманиса. Впрочем, а почему только 20-го века? Давайте начнем с Александра Македонского!
Однако цель инициаторов была совершенно иной, чем очередное осуждение ушедших в прошлое тоталитарных режимов. Об этом говорит и то, что содержание документа сознательно искажается. В нем лишь однажды упоминаются "нацизм" и "сталинизм" - в констатирующей части с ссылкой на инициативу Европарламента объявить 23 августа днем памяти жертв одного и другого. Все остальное - обычная демократическая болтовня, в том числе и категорическое осуждение современной "ксенофобии и агрессивного националима" - как вы думаете, на кого здесь намекают?

Между тем в обсуждении резолюции обеими сторонами только и говорится о нацизме и сталинизме. Более того, многие страны, в том числе и наша Латвия, объявили 23 августа днем памяти жертв нацизма и сталинизма.

С нацизмом, точнее, национал-социализмом, все ясно: это теория, которую разработал Адольф Гитлер. Она была принята германским народом, избравшим Гитлера своим вождем. Он, как последовательный политик, попытался воплотить в жизнь свои обещания, что привело к трагическим последствиям для человечества и Германии. Ну и где аналогия со сталинским режимом? Иосиф Сталин никого "сталинизма" не изобретал. Он в своей деятельности опирался на коммунистическое учение. Но говорить о жертвах "нацизма и коммунизма" нам ОБСЕ не позволит, и будет право.

Дело в том, что автор теории научного коммунизма Карл Маркс несет не большую ответственность за деятельность сталинского СССР, чем Иисус Христос за безобразия конкистадоров и крестоносцев, а пророк Магомет - за "Аль-Каиду". Любое сколь угодно гуманное учение можно извратить. Поэтому долг его адептов - проанализировать причины зарождения в своей среде человеконенавистнических тенденций, извиниться за преступления своих последователей и не допускать в будущем повторения. Так они и сделали: Ватикан покаялся за инквизицию, мусульманские муфтии осудили терроризм, коммунисты многократно, начиная с 20-го съезда, кляли сталинские преступления. Таким образом, одно, другое и третье учение очистилось от скверны и может продолжать свое существование: суды инквизиции и шариата в цивилизованных странах не действуют, положение о диктатуре пролетариата исключено из программ парламентских коммунистических партий - проблем больше нет.

С нацизмом дело обстоит иначе. Эта теория неисправима, она немыслима без насилия и не поддается приведению к демократическим нормам. Мы можем легко представить себе сторонника Сталина, который не является коммунистом, а просто убежден, что тоталитарные методы управления страной наиболее целесообразны. Однако невозможно существование поклонника Гитлера, который не поддерживал бы его расовую теорию.
Именно поэтому неприемлемо осуждение нацизма общей строкой с осуждением какого-либо иного режима, сколь угодно преступного: те все порочны своей практикой, а нацизм в первую очередь - теорией.

Самое страшное в нацистской теории - ее естественность, как ни кощунственно об этом говорить. Живая природа основана на принципе: "Убей другого, чтобы выжить самому". Если верить, что у каждого живого существа есть бессмертная душа, то животноводство страшнее газовых камер: миллионы несчастных держат в неволе с единственной целью их съесть. Но человечество нуждается в белковой пище, мы все любим мясо, и об этих ужасах всерьез рассуждают лишь чудаки-вегетарианцы.

Нацисты просто сделали следующий шаг: приравняли значительную часть человечества к бессловесной скотине. Это ужасно с точки зрения гуманизма, но очень удобно для решения естественных проблем конкуренции.

После Второй мировой войны непреходящая опасность нацизма была очевидна, и ради борьбы с ним победители не гнушались отступлением от демократических норм. Пресловутый Нюрнбергский процесс весьма сомнителен с правовой точки зрения не только потому, что закону была придана обратная сила. Если в ходе суда выяснялось, что подсудимые не совершали инкриминируемых им преступлений, то эпизод просто исключался, и никто не разыскивал истинного преступника. Так было, например, с катынскими расстрелами. Точно так же никого не судили за такое несомненное военное преступление, как Хиросима.

Причина проста: цель процесса была не столько в наказании конкретных преступников, сколько в осуждении двигавших ими систем, и эта задача была решена. Нюрнбергом дело не ограничилось: и сегодня в некоторых европейских странах уголовно преследуются люди, утверждающие, что Холокоста не было. Казалось бы, грубейшее нарушение священного права на свободу слова, подразумевающего, что любой дурак может изрекать любые глупости. Но европейским перестраховщикам плевать на права человека, если им померещился призрак нацизма.

Однако, к сожалению, появилась и противоположная тенденция: нацизм подтверждает свою замечательную живучесть, находя все больше сторонников в новых европейских демократиях. Разумеется, легонький, без газовых камер и концлагерей. Подобно Ленину, некогда упростившему глобальный марксизм идеей о победе социализма в отдельно взятой стране, субъектом неоспоримого превосходства объявляется не арийская раса в целом, а лишь коренное население. Инородцам усложняется жизнь с помощью законов о языке, гражданстве и рассуждений, как губительна неудовлетворительная демографическая ситуация - при этом опускаются похвалы Гитлеру и его местным приспешникам, славно потрудившимся для улучшения оной.

Проблема и в том, что большинство восточноевропейских наций весьма сомнительно проявили себя во время Второй мировой войны. Одни страны участвовали в войне на стороне Германии, как Венгрия или Румыния, другие с благодарностью приняли из рук Гитлера марионеточную независимость, как Словакия или Хорватия, Польша успела поучаствовать в захвате Чехии, прибалты и украинцы дали лучшие кадры полицейских карателей. У всех этих дедушек сегодня живут внуки, которым трудно признать вину своих предков.

Если Германия после войны прошла через искреннее всенародное покаяние, если коммунисты нашли в себе силы осудить сталинские беззакония, то ни политики, ни общественность восточноевропейских стран никакой потребности в анализе ошибок прошлого не чувствуют - разве что несколько слов сквозь зубы во время официальных визитов в Израиль.

Недавно DELFI опубликовали прекрасную статью Кирилла Данилина. По мнению автора, цель бесконечного копания в прошлом, столь характерного для всех восточноевропейских элит, - отвлечь население от экономических трудностей, возникших по вине этих самых элит. Вывод бесспорный, но неполный: кризисы приходят и уходят, а реабилитация и постепенное внедрение в повседневную жизнь подправленного и осовремененного нацизма - задача непреходящая. Особенно легко она решается через осуждение тоталитаризма сталинского, по счастью, оставшегося в далеком прошлом. Очень жаль, что удалось втянуть в эту игру ОБСЕ и Европарламент.

Разделы новостей

Календарь новостей

Форма входа

Поиск

Друзья сайта

Наш опрос

Статистика